Биография
Родилась в Эпохе, была первым ребёнком в семье рунных рыцарей. Всё было хорошо, невинно и правильно и после рождения второго ребёнка, когда Лайтнин было пять лет. Девочка и в то время подавала признаки магии, а с семи лет уже тренировалась вместе с отцом в усовершенствовании своих физических возможностей, так как семейная магия предполагает и отличную подготовку тела. Тренировки-закалывания, тренировки боли, тренировки реакции, тренировки владения мечом, тренировки стрельбы, тренировки гандблэйда, тренировки расширения магических ресурсов, тренировка вместе со своим компаньоном, и всё это ты должен-должен-должен. Потому что ты обещал, потому что этого хотят, да и просто потому, что тебе это нравится. Нравится духу, но не телу. На протяжении пяти лет, изо дня в день, его мучили и мучили, а дух радовался. Кто тело спрашивает?
Когда Лайтнин исполнилось 12, пошла полоса, которую можно было бы назвать устрашающей, если бы младшая сестра не была столь оптимистичной и любящей, а Кауз - твёрдой и якобы жестянкой. Отец с матерью развелись, сёстры пожелали жить вместе с мамой, которая была оперной певицей.
Вскоре отец отказался высылать семье деньги и ушёл в неизвестном направлении. Матери приходилось нелегко обеспечивать троих человек, поэтому Лайтнин отправилась на попечение собора Рунных Рыцарей. Ей давали еду, знания и крышу над головой, а она, таким образом, не обременяла семью. К девятнадцати годам девушка уже стала полноправным членом Рунных Рыцарей, и была поставлена в атакующую дивизию.
Теперь уже семья жила нормально, плюс ко всему, Кауз вернулась в "отчий" дом. Вилльгемина, сестра, любила, мать любила и работала, а Лайтнин... работала. Нельзя сказать, что не любила, ни в коем случае, но не умела это выражать, кроме как в частых просьбах помочь одеть броню, или вместе почистить доспехи Одина.
Через четыре года за добрую, усердную и успешную службу была повышена до главы атакующего отряда рыцарей рун и отправлена на временный (как оказалось чуть позже - постоянный) пост в Крокус.
Недели через две в Крокус приехала Вилл, сестра младшая. Проведать, соскучилась, говорит. А Кауз и в радость, а Кауз и счастлива почти, чтобы больше не придётся питаться пресной пищей в общих столовых. В общем, жизнь для Лайтнин на следующий день уже стала солнечнее и радостнее. Но. Но... В то время была в Крокусе группа волшебников-преступников. А один из них, чуть ли не главарь, мать его, начал приударивать за Вилл! А она, - обоже, жэнщина, чего ты начиталась?! - сочла это романтичным, а его деятельность - достойным испытанием какой-то там истинной любви. И, если в начале Лайтнин не придавала редким любовным бредням особого значения, то вскоре это просто начало выносить.

Леви рада, Леви упоённо наблюдает за танцующими друзьями. А ещё Леви кажется, будто она попала в сказку. Всё будто из света соткано, пронизано нитями вальса и сопровождаемо радостью, лёгкостью и праздничным настроением. Девушка и не думала, что такая красота может начаться с неумелых ладоней Нацу, берущие аккуратные пальчики Лю-чан. Весь такой вечно возбуждённый, всех на уши ставящий, волшебница слова даже как-то не представляла Драгнила, танцующего вальс.
"Впрочем," - она с улыбкой и лёгким румянцем глянула в сторону Лисанны и более-менее прямостоящего Нацу. - "этот дурень в надёжных руках. Вот бы и мне потанцевать. Н-наверное, и самой пригласить можно, но вот бы он и сам..."
- Эй, мелкая!
- Ч-чего тебе?
Сердце забилось; руки как-то сами были прижаты к груди, а румянец стал ещё ярче, кажется, дойдя и до носа. Эта жестянка сама хочет её пригласить?! Леви никогда раньше ни с кем не танцевала, кроме Джета и Дроя, а тут её... приглашает, ну... весь такой жёсткий, грубый Редфокс... Девушка уже мысленно успела потренироваться ответить ему: "Ну, ладно, я согласна" как можно непринуждённее и деловитее, мол, если ты так хо-о-очешь...
- Я танцевать не буду, даже не думай! - грубо продолжил Газиль, как всегда, оскалившись.
А Леви только что расстреляли, сожгли, потанцевали на прахе и запустили через пушку высоко-высоко, куда даже Пантерлили залететь не может. Самолюбие выдержало серьёзный удар, упало и теперь корчится, яростно брызжа слюной негодования и обиды.
Девушка как можно незаметнее закусила губу и гневно посмотрела на Газиля.
- Да больно ты мне нужен!
"... жестянка," - мысленно добавила Леви, опускаясь обратно на полные стопы после секундного порыва.
Вот как так то? Как так? Д-да она же к нему с душой со всей, неужели он не понял?! В этот раз МакГарден искренне полагала, что Редфокс полностью владеет языком эмоций, голоса, да и вообще романтичный гурман.
"Тупой Газиль," - продолжала изливаться себе волшебница. Но как-то уже... незлобно совсем. Гнев прошёл мгновенно, сменяясь щемящей обидой за себя, за гордость, и за временами проступающую заботу убийцы драконов.
Девушка постаралась улыбнуться спорящим за права с ней потанцевать Джету и Дрою. Ключевое слово "постаралась". Ей совсем, даже боком не хотелось разнимать и искать компромисса вечным "соперникам в любви". Сами разберутся, а уж за семь лет-то, - Леви на это надеялась, - должны были уже повзрослеть и понять, что видела в них она лишь друзей и верных соратников. А у неё тут своё горе.
Обидой оказалась такой обидой, мозг съедающей, что девушка даже не заметила, как её маленькая ладошка оказалась в большой ладони с грубой тканью перчаток. Не заметила она и того, как другая такая же ладонь приобняла её за плечо. Пф, как её заметишь-то, когда так невесомо легла, да и вообще ощущались только мозолистые пальцы на нежной коже? И своей ладони, лёгшей на чужое предплечье, касаясь грубой, жёсткой ткани, Леви тоже не заметила, вовсе нет. Обида такая обида, рука машинально потянулась к партнёру.
- Ну-у-у-у, если ты так просишь, - раздался якобы непринуждённый голос. Якобы деловитый. Якобы одолжение делает, мать его.
Леви осенило, и взгляд упёрся в закрытые глаза Газиля. Мать его, Газиля. Того, который, оказывается, телепат с тонкой душевной организацией.
- Я вообще молчала! - возмущённо ответила девушка, однако, руки не выдёргивая. Ага, выдернет она её. Скорее, рука оторвётся, чем из его хватки вырвешься. Волшебница, почему-то, уверена, что даже если бы она не так дёрнулась, ладонь с грубой тканью сжала бы её сильнее. Волшебница так же уверена, что ей было бы больно, но настолько чуть-чуть, так необычно для жёсткого Газиля, что наверняка бы на это не обиделась. Но она же не вырывается. Даже не думает, чтоб её.
Леви улыбается. Радостно, счастливо, легко. Смотрит в алые глаза прямо, снизу вверх, как и всегда. Но сейчас это кажется настолько правильно, нужно, что она улыбается ещё шире. А ещё она, кажется, покраснела. Обычно, принцессы в такие моменты просто улыбаются, а она краснеет. Но ведь и Газиль не сахарный принц. Принц, принц, принц... Кажется, во взгляде Редфокса смущение. Наверное, свет так падает.
Девушка неуверенно переплетает аккуратные пальчики с грубыми, жёсткими пальцами убийцы драконов. Но взгляд у него всё таки смущённый. Леви хотелось бы в это верить, поэтому карие глаза засверкали щемяще нежно.
Она не смотрела по сторонам. Полностью доверившись Редфоксу, она не волнуется. Сейчас смотрит только на него, именно сейчас. Ведь можно иногда довериться даже такому колючему, во всём грубому, и вроде-как-даже-не-человеку? Он ведь заботиться. Жёстко, конечно, неумело, но девушка его научит. Она же всему всех учит, почему это тупой Газиль должен стать исключением?

Любимое, неразлучное перо монотонно врезалось в поверхность бумаги, где уже успела образоваться приличная клякса чернил. В очках-скорочтецах вызывающе, ярко, презрительно, будто желая вывести из равновесия одним своим видом, отражались, переливались тёмно-фиолетовые письмена. Вокруг были ритуально разложены стопки книг  с разнообразными древними писаниями, словарями, а так же толстые томики энциклопедий с полной историей и бытом  народов, имеющих хоть какое-то предполагаемое значение к этим... Леви прерывисто вздохнула, бегло оценив количество нейтрализованных заклятий. Расписулькам Фрида, в общем. Девушку вчера внезапно переклинило на схожести их магии, и, превозмогая смущение, она всё таки подошла к магу с просьбой предоставить её образцы его заклинаний. Правда, из её прерывистого лепетания можно было только понять я, Фрид-сан, профессиональный интерес, магия. В итоге всё пришлось рассказывать заново и не один раз, чтобы Джастин, то ли понимающе, то ли устало зыркнув, щедро начиркал ей на бумажках своих рун. Тогда Леви обрадовалась, что де Фрид почти сразу отвернулся, вернувшись к разговору с Бикслоу и Эвергрин, но вот теперь, перечитывая очередное "зелёные молнии в унисон твердящие обещания верности", заставило сознание, вздрызг сломанное подобной ересью и дико пахнущие фангрёлингом о лидере громовержцев, уже вопить: "ТЫ ХОТЬ САМ ПОНЯЛ, ЧТО НАПИСАЛ?!"
Видно, волшебник очень торопился. Запинался прямо так, что в коротких предложениях путал четыре языка. От проницательной Леви также не могло ускользнуть чрезмерно частое упоминание молний, зелёного цвета, целых выдержек из восхлавляющих баллад, жгучей тоски и клятв в вечной преданности. А разгадывать ребусы о внуке мастера девушке уже совсем не улыбалось. И так всю ночь с этим промаялась, днём ещё этим сидит, даже из комнаты не выходила! А ещё магу слов показалось, что письмена над ней ржут. Вот только что. Прямо сейчас, они ухахатывались, только что!
Девушка замучено сняла очки, и, с грацией пингвина раскинув руки, разлеглась на этом злосчастном столе, опрокинув одну из стопок уже тошнотворно действующих на неё книг. Закрыть глаза, не чувствовать на переносице тяжести очков, казалось сейчас для Леви высшим блаженством, наградой за потраченные усилия и нервы. За эти секунды волшебница уже успела поблагодарить всех известных богов и пообещать наставить Кану на праведный путь трезвенника, уступить в одном из споров с Эвергрин на тему "Противовес в нужде этого мира ума и волшебной пыльцы" и даже согласиться с Гажилом с тем, что она малявка, сноб, а в отдельных случаях ещё и школота, всё, ради того, что бы ей дали поспать на "мягкой перине" этого стола побольше.
Голос Титании за дверью показался выговором библиотекаря за позднее возвращение книги. От этого сравнения Леви вздрогнула повторно, и, кое-как соскабливая себя с застеленной рунами поверхности, поплелась к двери открывать. Осознание того, кто, в общем-то, к ней заявился с какими намерениями, пришло уже тогда, как половина грозного силуэта мага экипировки открылся сонному взору. Пришло, и тут же сдулось вместе со спокойствием и сонливостью в целом, даже не попрощавшись.
- Эрза-сан! Но разве уже пора? - растерянная волшебница сказала первое, что успело найти в уставшем и избитом всеми сознании.
Леви впервые захотелось себя ударить. Смачно так. Какому идиоту стукнет в голову сомневаться в словах Титании?! Испуганно вздохнув, девушка закусила губу и отступила назад. От Эрзы уже с порога приглушённо пахло жаждой крови и жертвы, на которой можно оторвать плохое настроение.
Волшебница с ужасом вспомнила про творившийся прямо напротив двери срач во главе с этим злосчастным столом. О, Боже, как же она сейчас выглядит после ночи без сна и утра без еды?! Внутри похолодело, душа ухнула в пятки, и, спрятавшись, ни в какую не желала помогать спасать положение.
- Т-то есть проходите, у меня тут просто неприятность... небольшая, - кинув полной мольбы взгляд на письменный стол, девушка ни в какую не могла заставить себя смотреть даже на лицо Титании, - но проходите, я вот сейчас же могу всё убрать! П-проходите пока сюда. - Леви, как бы невзначай проведя рукой по волосам, ужаснулась открывающейся Эрзе картины уже по ощущениям крайней спутанности и титаническому взрыву на голове.
Девушка, как можно вежливее и учтивее, попросила Скарлет проследовать за ней, за стеллажи книг. Зона эта кажется почти аномальной, и, по правде говоря, многим непознанной. И тут, конечно, книги есть, но маленькая стопка - ничто, по сравнению с габаритной библиотекой в первой частью комнаты. А вот тут даже цветы есть. На подоконнике стоят, лёгкой небесной занавеской закрытые. Сама по себе вторая половина помещения выдержана в светлых тонах, кажется очень просторной из-за почти полного отсутствия мебели. Кровать - справа от окна, шкаф - с левой, вот и все хоромы.
Леви остановилась, чуть переступив ковёр. Обернувшись в сторону Эрзы, и смотря, по возможности, куда-то ей в нос или подбородок, девушка ждала вердикта, а заодно пыталась скрыть пятно от чернил на платье. Видимо, после недолгого отдыха на рунах осталось. Волшебница уже думает, что опозорилась и провалилась ниже некуда.

Леви чувствовала себя, как на расстреле. Повязанная по всем конечностям, она не могла сдвинуться с места, убито опустив голову, переминаясь с ноги на ногу. Выговоры, замечания Эрзы были подобны приговорам судьи, от каждого слова коего невольно вздрагиваешь и ждёшь худшего. Хотя куда уж хуже, когда тебя, умную и всю такую правильную Леви, обвиняют в беспорядке и указывают на такие глупые оплошности? И этот её голос, укоризненный, чутку расстроенный, разочарованный: "От тебя я такого не ожидала, Леви-сан", и вовсе заставлял почувствовать себя никчёмной и не заслуживающей прощения.
Тем временем, Эрза продолжала каждым своим критичным взглядом медленно убивать, хладнокровно душить всю гордость, оглядывая вторую половину комнаты. Что сказать, волшебнице просто повезло, что сюда она почти не заглядывает. Из-за малого количества мебели, пыль тут мало скапливается, да и её постоянное своё пристанище вполне устраивает. Много книг, полок, свечей, светильников, девушка бы уже задохнулась там, если бы не убиралась, по словам Эрзы "уже две недели". Но заметила она эта лишь так, краем сознания, подавленная самим фактом замечания.
Леви слишком ранима и стеснительна, чтобы реагировать спокойно и должно. Она боится Титанию. Но кто её не боится? И, хоть и понимая, что дальше выговора дело не зайдёт, всё равно продолжала мелко трястись, можно сказать, только внутренне, внешне этого не показывая. Одно дело смотреть, как Эрза отчитывает других, и совсем другое - ощущать на собственной шкуре уничтожающий взгляд. Тем более - девушка уверена, - Титания никогда не позволит себе и лишней пылинки, соринки, и того хуже - пятна на доспехах. Так что повода для возмущения не было в принципе, поэтому Леви не оставалось ничего другого, как мысленно желать магу экипировки долгого здравия, однако, с условием как можно более быстрого ретирования из этой комнаты.
Девушка себя одёрнула. Да даже думать такое об Эрзе-сан непозволительно! Да и... вдруг в таланты Алой входит ещё и телепатия?
- Конечно, сейчас пойду поем и сразу всё уберу! - подняв полные раскаяния глаза, Леви, однако, ответила даже чересчур звонко.
Чуть поклонившись, она, облегчённо про себя замечая, что, кажется, мучения её закончились, пошла к шкафу, где небрежно были наложены друг на друга книги. Краем глаза девушка заметила, что залезать под кровать и прочие места было уж совсем лишним, - понимая скорый уход Титании, она позволяла себе думать немного борзо, - ибо сие в книгах считают неприличным и вторжением в личное пространство. Быть может, книгам она и верит, но вот сказать такое Алой никто из жительниц Фэйри Хиллс не решится. Даже скопом, и пока она ест клубничный тортик и менее кровожадна. Леви умна и сможет, конечно, составить вероятности, быть может, все девушки даже соберутся и выстроятся вдоль Титании по стойке смирно, но в итоге всё равно скажут, где-то шестым чувством по привычке видя в её глазах кокетливо поблескивающий наконечник неизменного рыцарского меча, что это-де построение внеплановое, просто Алая это запамятовала. Всё лучше, чем падать ниц и не сметь поднять свой презренный взор на хранительницу порядка, правосудия и пяти комнат рая для стального убийцы драконов. Гажил как раз в последнее время внезапно охладел к сервировки из барной стойки. Хотя Мира уже просто тяжело вздыхала, когда не доставало очередного набора ложек, а не мило улыбалась, желая таким образом пожелать то ли счастливой жизни, то ли скорейшей смерти, как свет упадёт. Азарт потерялся, ну. Стальному бы понравилась броня Эрзы, почему-то Леви в этом уверена.
Осознание того, что мысли как-то далеки от реальности, пришло как раз вместе с последней книгой в аккуратной стопке. Сдув надоевшую чёлку, волшебница мысленно сделала себе пометку, что как-нибудь спросит Гажила о предполагаемых вкусовых качествах Титании. То есть её доспехов, конечно. Ну, она и доспехи неразлучны же, ну.
- Спасибо на находку, Эрза-сан, даже не знаю, что она там делала. - неловко улыбнувшись, Леви, придерживая подбородком стопку, потянулась к книге, которую нашла Алая. Что именно это за книга, девушка не смотрела, не придала этому значения, больше сосредоточенная удерживании стопки в вертикальном положении, чтобы не упасть в глазах мага экипировки ещё ниже.
Подумала, и тут же не на шутку насторожилась, даже краем глаза завидев смущённую и растерянную Титанию. Ещё раз мысленно себе повторив полученную информацию, глаз как-то сам и задёргался. Мозг заглох, потух, выключился внезапно, поэтому Леви так и застыла, разглядывая обложку протянутой книги. Ну. Она её на прошлой ещё прочитала. Порно-роман один. Видимо, пока в кровати читала, уронила его на пол, а потом и под кровать это случайно и запнула, с кем не бывает. Но что так напугало Титанию?
- Я...
Это "я" было не тем "я", которое упоминалось в обычной речи. Оно породило аж пять реакций, вы подумайте: смена окраса, внутренний переворот, мысленное самосожжение, конвульсии и даже отказ в возобновлении мозговых процессов, что вообще из ряда вон выходящее.
"Надо бежать" - единственное, что выдало подсознание.
"Так, можно через окно, я вполне с ноги могу выбить окно. Но чёрт, нет, слишком высоко... чё-ё-ё-ёрт... думай-думай... а, вот, над этим этажом как раз чердак, если использовать заклинание льда, я могу сломать потолок и..."
От бурных размышлений её прервал ну очень требовательный взгляд Эрзы, так что пришлось отложить пути побега на потом, и когда уже будет совсем жарено.
- П-понимаете...
"Аист принёс! Он же приносит детей, вот и пособие предоставил. Давайте вместе порадуемся, Эрза-сан, это знак! Ну что за чушь?!"
- Это очень д-дельная вещь. Каждая книга, н-на самом деле, должна соответствовать внутренним предпочтениям и нести какую-то пользу в будущем. Эрза-сан, это очень важно. - почти не заикаясь, потупив взгляд и стра-а-ашно краснея, Леви решила сказать, как есть. Ну, почти что.
Зато, сказала, и теперь как-то плевать на всё. Она уже поняла, что живой ей отсюда не выйти, поэтому, смиренно вздохнув, покрепче прижала к себе стопку любимых книг. Чёрт с обещанной встречей с Джетом и Дроеем, волшебница уже всё равно скоро свет в конце тоннеля увидит.

Роскошная во всех отношениях женщина: соблазнительное тело, чувство вкуса, женская гордость, шарм. Себялюбива. Просто обожает своё тело, над которым многие годы работала, поэтому не любит, когда к ней прикасаются, плачет при ранениях от досады. Да как к такой красоте вообще приближаться можно?! И отдавать кому-то жалко. Она же, Харрис, такая красивая, хозяйственная, сильная, ловкая и вообще вся такая идеальная, куда же им, смертным, до неё?
Актриса. Это, кажется, диагноз. Можно долго перечислять её таланты в этом ремесле, она будет рада лишнему подтверждению её уникальности, но да лучше это упустить. Достаточно сказать лишь одно, она всегда лукавит. Хитрит, водит за нос, а временами и просто лжёт. Даже будучи уличённой в обмане не потеряет своего насмешливого хладнокровия, выпутываясь из таких ситуаций с завидным мастерством.
Женщина очень свободолюбива, бунтарна и нестабильна, когда ограничивают.
Есть маленькая слабость, ради которой готова чуть ли не на всё, - драгоценности. Желательно, бриллианты. Шкатулка просто забита этими маленькими (но есть и довольно большие) камешками. Не покупными, конечно, награбленными по многим странам.
Из всего этого можно заключить, что эта женщина обожает роскошь и комфорт, но при этом нередко и уходит из дома, скитаясь по крышам всего Крокуса. Ах да. Хоть и производит впечатление особы лёгкого поведения, с каждым встречным прыгать в кровать не станет. Вернее, не везде. Терпеть не может порнофильмов, где главные герои устраивают крайне «соблазнительные», но, увы, фальшивые и мерзкие слуху монотонные стоны где попало. Точнее, везде. В бассейне? «Хлорка, проникая в гениталии, может вызвать ряд болезней. За кого вы меня принимаете?». В туалете? «Да-а-а-а, думаю, среди туалетной бумаги и ароматного запаха из кабинок, думаю, очень романтично». На столе? «Там твёрдо. Моя нежная спинка этого не выдержит». Она, конечно, возмущена тем фактом, что её путают с порнозвёздами. Очень, очень обидно за то, что современные люди не различают настоящего чувства прекрасного и пошлых речей под то ли лиричную, то ли просто выбешивающую музыку. Однако, никогда не ругнётся вслух. Да что там, за всю свою жизнь в любой ситуации она ещё ни разу нецензурного слова не сказала! «Это грязно, и, пожалуй, мерзко. Особенно, когда матерится женщина».

[Описание]: Джубия - сильная девушка, которая крошит врагов гильдии на мелкий фарш, при этом совершенно не может уберечь собственное сердце, что, в купе с её ревнивостью, даёт просто ошеломительный и далеко не самый приятный результат для отдельных личностей, которые почётно поставлены в список "соперниц в любви". Люси - хорошая, но на редкость неудачливая девушка. Но, хвала всем драконам, - царство им небесное, - достаточно чуткая и сообразительная, чтобы понять всю подозрительность ситуации, когда человек, готовый поджидать тебя в тёмном переулке с, бесспорно, тёмными намерениями, внезапно предлагает тебе помощь в чём только можно. Телец, засмотревшись на свою хозяйку, не замечает, как опрокидывает на неё бочонок вина? Джубия тут, Джубия поможет, Джубия не позволит лицезреть кому-то излишне долго весьма эротическую картину Люси в мокрой, прилипшей к телу одежде, Джубия хоть из воздуха достанет новую. У Люси сломался каблук? Люси попала в лужу? Люси вновь не слушается Водолей? Пф. Локсар и туфлю починит, и обувь высушит, и Водолея дружбой успокоит. Это странно, это подозрительно, и это заставляет ждать худшего. Вот и Хартфилия заметила, что все такие "порывы" у водного элемента случались только в непосредственной близости одной отмороженной личности - Фуллбастера. Да и эти прожигающие взгляды в спину, когда Люси хотя бы банально здоровается с Греем, тоже наводили на мысль. И вот, вновь почувствовав сперва колючий, а потом, когда парень помог донести девушке пакеты с продуктами и прошёл в гостиницу, настороженный взгляд, блондинка решила, что терпеть это более - уже не в её силах, решает устроить Локсар разбор полётов.

[Описание]: Жерара многие не любят. Даже так, проще пересчитать людей, которые относятся к этому преступнику хотя бы нейтрально! Тёмный маг, отступник, косвенный прислужник Зерефа и вообще человек, сломавший не одну жизнь. И Кагура по воле судьбы оказалась в их числе. Кто знает, что за причина заставляет её тело слабеть при одном виде Фернандеса, но для такого сильного воина, как она, это - ненормально. Привыкшая всегда достигать своей цели, она не перед чем не остановится для своей мести. Так получилось, что Эрза - не менее сильная, не менее твёрдая и несгибаемая, и её жизнь так же была чуть не сломана Жераром. Чуть - ключевое слово, именно поэтому она не ненавидит его, а, наоборот, любит и всем сердцем желает ему исправиться. И она никому не позволит этому помешать. Даже Мирианне. Имея право на ненависть, Скарлет вовсе не осуждает её, однако, как-то содействовать этому она явно не собирается.
Кагура заинтересованна. Тогда, составив Мирианне компанию до фонтана, она терпелива ждала, когда беседа закончится. Хорошая знакомая Жерара... Возможно, стоит расспросить её об этом. Да вот вряд ли кто-то из этих несгибаемых женщин сдастся.

Участники: Миказучи Кагура, Стин Эвклифф.
Время: ближе к вечеру, около пяти часов, сразу после конца испытаний.
Место: около арены.

[Описание]: Держать слово до конца и не отступать - качество, свойственное далеко не каждому человеку. Для воинской чести Кагуры, оно - одно из главных, и Стинг, как один из сильнейших магов соревнований, это понимал. Но что могло заставить эту женщину пренебречь своим обещанием? Почему она сохранила жизнь слишком самоуверенной девчонке? Он бы, будучи на её месте, убил и почти сразу забыл. Считала ли она Юкино настолько слабым магом, на которого и время бы тратить не стала? Стинг посчитал это наиболее логичным и соответствующим для его мировоззрения. Но тогда напрашивается другой вопрос: почему такой сильный маг, как Кагура, состоит в такой никудышной гильдии? Куда полезнее для неё было бы стать частью Саблезубых, нежели быть единственной надеждой для кучки девиц. Эвклифф хочет знать, и по этой простой причине он задержал сильнейшую русалку близ арены. Возможно, женщина даже не считает Тигров лучшей гильдией, и как он, один из их козырей, может это просто так оставить?

Леви нельзя назвать вспыльчивой. Как и злопамятной, и язвительной, и крикливой, чего уж утаивать. Но по каким-то совершенным непонятным для неё причинам, все её "тёмные стороны" с лихвой открывались при малейшем косом взгляде, дерзкой фразы одного жестяного идиота. Девушка ничего не понимает, просто не может понять! Только чёткое желание, которое уже приравнялось к требованию организма: не дать отвернуться, не дать забыть ни на секунду, привлекать внимание как угодно, любыми методами! И, получив в ответ недовольное бурчание или тяжёлый взгляд, ощущать вперемешку со смутным желанием стать чем-то большим, чем товарищ по гильдии, нарастает и дикое, совершенно несвойственное для неё нужда дать в наглую железную морду чем-нибудь потяжелее. Шпала, так ещё и твёрдая шпала, - осознание этого факта, и сдерживаться становилось легче. Это "что-нибудь потяжелее" скорее отскочит, и достанется уже не Гажилу, а волшебнице.
Это странно, это чуждо, и Леви прячет за раздражением смятение и непонимание самой себя. Даже стыдно за себя, умная такая, главный мозг гильдии, и даже в собственных желаниях запуталась.
И поэтому вовсе не удивительно, когда она, будучи беспардонно закинутой на плечо, начала вырываться и сыпать проклятиями на всех известных ей языках, кроме общепринятого фиорского. Она же ещё не совсем голову потеряла, каким-то восьмым чувством понимает, что по головке её за это Редфокс явно не только постучит, как тогда, на экзамене.
- Тупая жестянка... - буркнула она под конец, в тот же момент, ощутимо врезавшись головой о дверной косяк.
Наглый, злой, тупой, гора мышц, ничего больше, а ещё совсем ничего не смыслит в романтике; да и грубиян такой, хам чёртов; когда у него жена с таким-то характером появится? - примерно такие мысли крутились у девушки в голове, пока Железный продолжал её куда-то тащить. Что это он неразговорчивый такой, кстати? Ах. Ну да. Это же Леви такая плохая и надоедливая, это же Леви отвлекла его очередного проломленного черепа, это Леви вечно что-то пищит откуда-то снизу.
"Сейчас будет мозг промывать." - с толикой разочарования и обиды подумала девушка, безвольной плетью повиснув на плече у Редфокса.
И зря она расслабилась, кстати говоря. В тот же момент была не самым аккуратным способом спущена на землю. Так же молча. Так же грубо. Он хоть иногда улыбается? Оскалы и лицо потрошителя Леви уже давно перестала считать.
К её удивлению, убийца драконов решил начать издалека. Где была? Что делала? О, боги, как это непривычно и бредого от него звучит! И глазами прожигает. По-любому размышляет, как бы ей лишний раз показать на её собственную несамостоятельность и мелкость.
- Гажил! Если я два-три раза оказывалась в не самых приятных ситуациях, когда ты был рядом, это ещё не значит, что я и шагу сама сделать не могу! - гневно ответила девушка, в упор смотря в красные, дикие глаза Гажила; что, кстати говоря, весьма непросто: ноги готовы подкоситься, а там, внутри, что привыкли называть душой, холодеет и неприятно пульсирует.
Вот что за нахал! У него совсем мозги заржавели, раз думает, что она ничего без него не может?! Глупый. Глу-у-упый.
"Какой противный он всё таки!" - негодование уже давно стало неотделимым атрибутом при упоминании Гажила даже мысленно.
- И вообще, - начала девушка, отводя взгляд, чтобы ненароком не показать всю её детскую обиду и смятение. - меня уже не так тянет помогать тебе с твоей магией.
Ляпнула, и не подумала, как это будет звучать. Ну нет, исправиться - и показать, что ей с трудом удаётся держать такой твёрдый голос.
"Ну вот, сейчас опять смеяться будет..."